«Бегство в вечность»

Миф, легенда, сказка, литература, музыка, искусство — калейдоскоп способов сопротивления видимой реальности и ее неизбежности. Зритель и художник, будучи жителями одного мира, одинаково ищут способы его расширить до невозможной фантазии, образов, обещающих рассказать нашу собственную историю по-новому.

Мы ищем пространство фантастического Зазеркалья и находим его в вакууме прошлого, где существует лишь то, что уже прожито. Известно. Изучено. Непроницаемое в своей красоте и стати средневековое и ренессансное искусство становится тем самым safe space, далеким и безопасным местом. Антонина Фатхуллина точно оголяет его рациональность и размеренность, превращая символическую глубину иконографии в понятную нам метафору и послание: бегство в вечность, почти с разбега — современная стратегия на выживание.

На монументальном живописном полотне художник изображает себя изо всех сил прильнувшей к увеличенному портрету незнакомки кисти немецкого художника, ученика Яна Ван Эйка, Петруса Кристуса.  Антонина пишет общими мазками, распадающимися на разводы, подтеки, капли, ухватывая лишь спокойный вневременной взгляд прекрасного далека немецкого размеренного искусства и изящество фламандско-английской знати. Живопись — новый медиум для автора, известной своими металлическими скульптурами. В новых для себя материале и технике художник становится уязвимым, показывая себя со спины, и неизменно искренним в поиске и для себя какого-нибудь выхода. Таковой когда-то нашла Инфанта со знаменитой картины Веласкеса «Менины». Модель, которая смотрит прямо в глаза художнику/зрителю, прорывая замкнутость картины, тонким призраком появляется в экспозиции выставки. Пышное проволочное платье «Инфанты» Антонины,  дает нам условный намек на проницаемость пространства искусства извне, а значит и надежду на обратное движение.

Рядом — изящные единороги. Магические создания, очищенные от розового налета поп-культуры, словно проводники света наполняют экспозицию.  Для них Антонина использует металл в качестве материала фантазии. Осязаемый холод, грубость ассоциаций с замерзшей решеткой на окне или неприступностью уличного кованного забора — материальная реальность, из которой скульптор скручивает тонкие железные линии утонченного силуэта единорога, соединяя два полюса осязания и дереализации в чувственной визуальности искусства и его образов. Стать классической конной статуи, воинственной и возвышающейся, в руках художника становится призрачной и увлекающей.

 «Бегство в вечность»  —  проект,  переключающий с регистра покрасневших глаз, уставших от конкретности этого мира на умозрение и чувственный эскапизм в эстетическое. В нем Антонина тревожно ищет образ нетронутого и спокойного пространства: ее отсылки к классическому искусству — движение на ощупь в темноте сегодняшнего дня. В глубине души мы знаем, что, что «Портрет» непроницаем, а единороги — просто железные. Созидательным взглядом автор смотрит и воссоздает величественные кариатиды, средневековых красавиц и улавливает древнегреческий лиризм Сапфо. Отблески света с их металлических тел пронизывают и тьму нашей повседневности, ажурным кружевом ложась на четыре монументальных холста с просвечивающим: Vocatus Atque Non Vocatus Deus Aderit. «Званный или не званный, Бог всегда здесь» — латинское выражение принятия: искусство не панацея и не способно менять миропорядок. Искусство — величественное убежище, в котором можно найти и отчаяние скульптора Пигмалиона, безответно влюбившегося в самую прекрасную из своих скульптур, и нашу грусть о фатальном и неизбывном бытии, и там же — возможность чувствовать и быть.

Анжелика Урусова